05. Профессионалы и другие
Уже в начале 10-х годов на американских фирмах «White» и «Locomobile» существовали отделы проектирования кузовов, где работали профессиональные художники — кузовщики (дизайнеры) приглашенные, как правило, из Франции, ставшей к тому времени признанным центром кузовной моды. Услугами «автомобильных архитекторов» пользуются также компании Marmon, Piers-Arrows, а впоследствии и Duesenberg. Увы, имена самых первых автодизайнеров до нас не дошли. Известны лишь их последователи и приемники. В частности, в 1920 г. французский художник Leon Roubey разрабатывает фирменный стиль фирмы «Piers-Arrows». Другой франко-американский дизайнер Frank de Causse, начинавший карьеру в Европе на фирме «Kelner», затем был приглашен на фирму «Locomobile», где, как утверждают, создал первый кузов типа dual-cowl («двойной фаэтон» с перегородкой и двумя рядами ветровых стекол) — своеобразный символ американского кузовного дизайна начала 30-х годов. Однако самое удивительное заключалось в том, что многие из тех, кого называли пионерами автомобильного дизайна получили... специальное образование. Например, к 1860 г. только в одном Париже функционировали три (!) школы экипажного мастерства и рисования. Директор известного училища Альберт Дюпон (А. Dupont), издававший, кстати, даже свой журнал Le Guide de Carrossier, являлся автором методики математического моделирования кузовной поверхности, которая в то время называлась «французским правилом», а затем легла в основу «сюрфасографии» — науки о графическом изображении криволинейных поверхностей. А самым известным среди учебников считался трехтомник А.Roubo «Искусство деревянного производства», в котором описывались и тонкости экипажного ремесла.
В 1880 г. в Нью-Йорке, в здании знаменитого музея «Метрополитен» «Ассоциация строителей экипажей» открывает, по французскому образцу, Техническую школу для конструкторов и механиков экипажей, где преподаются теоретические курсы истории искусств, цветоведения и бионики (!). Практические занятия проводились по классам акварельной живописи и черчения. Учащиеся также выполняли плазовые чертежи экипажей и карет в натуральную величину, используя для этого модульную сетку. За 28 лет существования школу закончили 2300 студентов. Многие из выпускников стали впоследствии заметными фигурами в автомобильном мире. Среди них — У. Дюрант (W. Durant), Ч. Нэш (C. Nash), Г. Мерсер (G. Mercer), трое из семи знаменитых братьев Фишер (Fischer) и многие другие. В начале XX века нью-йоркская школа под руководством Э. Джонсона (А. Jonson) плавно переключается на автомобильные кузова, форма и стиль которых все в большей степени определяют успех автомобиля у потребителя. В то время говорили: «все машины ездят, в принципе, одинаково, отличаются друг от друга исключительно своей внешностью, поэтому хороший стиль — это хорошие деньги». В 1926 г. фактической столицей автомобильного дизайна вместо элитного, с модными салонами Манхэттена становится Детройт — главный центр массового промышленного производства. Такие гиганты кузовостроения, как «Fisher Body» (370000 кузовов в 1925 г.) и «Briggs Mfg.Co» (годовой выпуск — 500000 кузовов) в период с 1925 по 1930 гг. создают и укомплектовывают профессионалами отделы дизайна. Кроме этого, «Fisher» в срочном порядке покупает кузовное ателье «Fleetwood Metal Body Co», а «Briggs» приобретает «Le Baron Carrossierrs». И, наконец, 23 июня 1927 г. исполнительному комитету фирмы «Дженерал моторс» представляется план создания специального отдела дизайна — секции эстетики и цвета. Все эти события по своей стремительности напоминали приготовления к военным действиям. «Войне» и впрямь суждено было развернуться на фоне надвигающегося экономического кризиса.
Чтобы перевести дух от бешеной динамики событий на американском континенте, перенесемся в Европу. Сотни мелких кузовных мастерских Англии, Италии, Франции и Германии существовали, в основном, за счет обслуживания частных клиентов с приличным достатком. Массовой продукции до середины 20-х годов практически не было. Положение изменил Андрэ Ситроен, который в 1923 г. посетил американскую фирму «Badd» и заказал оборудование для своих заводов. Модели «Citroen B10» и «B12» стали первыми «ласточками» крупносерийного европейского производства. Благодаря технологическому оборудованию и конструктивным разработкам специалистов Badd, Citroen увеличивает суточное производство автомобилей в десять раз. Напомним, что из заводских ворот теперь выходили не голые шасси, а полностью укомплектованные машины с цельностальными кузовами. В 1926 г. подобное производство открывается в Германии. Немецкий филиал, названный Ambi-Badd обслуживал BMW, «Adler», «Horh» и «Audi». В 1927 г. первый цельностальной кузов по технологии «Badd» выпускает английский «Morris», а в 1936 г. лицензию приобретает шведский Volvo. Эти новшества напрямую повлияли на судьбы многих кузовных ателье, которые теряли своих заказчиков и постепенно сворачивали деятельность. Так, например, только чудо спасло в те годы от краха итальянскую фирму «Bertone».
Казалось, что технологическая экспансия Америки довольно быстро повлияет на стиль и форму европейских машин, но этого не произошло. Более того, европейская идеология развития автомобиля еще более обособилась, и еще заметнее стали отличия «старосветской» школы от «новосветской». Так, в середине 30-х годов среднестатистический американский семейный седан, рассчитанный на шесть пассажиров, отличался внушительным багажником; европейский же «одноклассник» багажника практически не имел, а кузов был всего двух, либо четырехместным. Такая специфика определяла и мощность двигателей и размеры автомобиля. Различия двух школ приобрели особую рельефность и отчетливость после того, как европейские конструкторы, чтобы рационализировать формообразование, повысить экономичность, снизить шум и уменьшить загрязнение кузовов, первыми обратились к исследованиям в области аэродинамики. В особенности это касалось открытых машин, чья популярность была еще очень высока.
Поисками формы близкой к идеалу обтекаемости занимались еще пионеры авиации. Естественно, что совершенствование автомобиля в этом направлении началось с прямого заимствования авиационных наработок в области простейших форм: цилиндра, шара, конуса. Так, в 1899 г. появляется сигарообразный кузов для электромобиля К. Иенатцы (C. Jenatzy), и в 1913 г. каплеобразный «кожух» от итальянского ателье «Castana», маскировавший в лучших традициях венецианских карнавалов стандартное шасси «Alfa Romeo 40/60HP». Последней попыткой найти компромисс между формой автомобиля и аэродинамикой самолета стали работы талантливого немецкого инженера и авиаконструктора Э. Румплера (E. Rumpler), представившего на Берлинском салоне 1921 г. весьма необычную, по его выражению — «каплеобразную» машину, чья форма оказала колоссальное влияние на дальнейшее развитие автомобильной архитектуры. Румплер хорошо понимал, что в первую очередь необходимо снижать величину лобового сопротивления. Для начала изобретатель отказался от крыльев колес и отдельно стоящих фар. Крылья заменили на плоские горизонтальные ребра по бокам лодкоподобного «торпедо», а единственную фару, наподобие глаза циклопа, разместили по центру — в носу кузова. Однако самое примечательное в этом автомобиле — компоновка, которую сделали под необычный кузов, а не наоборот. Двигатель располагался сзади, перед осью задних колес, а на освободившееся впереди место посадили водителя, расположив органы управления и сиденье по центру.
Своими очертаниями в плане кузов напоминал падающую каплю, а на виде сбоку — лодку, обращенную кормой к направлению движения. Кроме того, автомобиль получил невиданные до сего времени передний и задний свесы кузова относительно колесной базы. В особенности поражал длинный и острый задний свес, напоминавший корабельный форштевень. Автомобиль имел два типа кузова: открытое «торпедо» и закрытый двухдверный «лимузин», на объемную композицию которого и ориентировались все последующие исследования в области автомобильной аэродинамики. В частности, форма основного объема кузова была составлена из двух частей: нижнего основания и верхней надстройки (стационарной крыши). Их взаимное расположение друг относительно друга определит в будущем конфигурацию и облик большинства автомобильных форм. Интересно, что оба объема в отдельности представляли собой профиль поперечного сечения самолетного крыла. При взаимном соединении обтекаемость формы сохранялась. Аэродинамические характеристики машины долгое время оставались непревзойденными, а коэффициенту аэродинамического сопротивления (Сх), равному 0,28, могут позавидовать и многие современные автомобили.
Первые фундаментальные исследования чисто автомобильной аэродинамики были предприняты в 20-е годы П. Яраем (P. Jaray) и его коллегой В. Клемперером (W. Klemperer), изучавшими объемное обтекание тел, помещенных вблизи основания (дороги). По результатам продувок масштабных моделей в аэродинамической трубе исследователи вывели зависимость коэффициента аэродинамического сопротивления автомобиля от соотношения длины и высоты, а также формы задней части кузова. Основываясь на этих данных, П. Ярай строит в период с 1922 по 1939 гг. ряд прототипов на шасси «Audi», «Mercedes», «Wikov», «Maybach» и FIAT, которые отличались от автомобилей тех лет плавно спадающей линией крыши и сужающимся длинным «хвостом». Ряд прототипов создается на шасси американских автомобилей «Ford V-8» и «Chrysler», но более всего эта форма подходила для заднемоторной компоновки двигателя с воздушной системой охлаждения, что и подтвердил успех «Tatra 77» инженера Ледвинки — соратника и единомышленника Бадда. Кузов «77» — двухобъемный «седан» очень необычного силуэта: смещенный вперед в зону наибольшей ширины пассажирский салон, и короткий капот (лишившийся вертикали радиатора) с необычным завершением — центральной фарой. В сравнении с обычным потоком серийной продукции тех лет длинные и низкие автомобили Ярая с продольным хвостовым стабилизатором — килем, придававшим машинам особо интригующую «хищность», выглядели необычно и эффектно. Это нравилось публике, и вторая половина 30-х годов целиком и полностью посвящается художественному осмыслению идей аэродинамики.
Постепенно арсенал стилистов обогатился множеством аэродинамических и псевдоаэродинамических форм и пластических приемов, повальное применение которых к концу 30-х позволило говорить о появлении нового стиля,—stream-line, дословно — «линия обтекания». Истинным детищем нового стиля стал невиданный доселе тип закрытого кузова, получивший название fastback — версия двухдверного либо четырехдверного «cедана», отличавшегося бесступенчатой, плавно ниспадающей линией крыши сзади, а также багажником, совмещенным с салоном по форме, но изолированным по компоновке. Такую объемную композицию кузова настойчиво опробуют на своих прототипах «Саdillac», «Pierce-Arrow» и Lincoln в Америке, «Bugatti», «Delage» и «Lancia» в Европе. Идеи интеграции частей, составлявших автомобильный кузов, привели к созданию еще одной композиционной схемы — «понтонной», напоминавшей форму корпуса перевернутой плоскодонной лодки. С успехом дебютировавший в 1923 г. на гоночном автомобиле «Bugatti 32» (прозвище «танк») и развитый в работах французского конструктора Эмиля Кляво (E. Claveau), лаконичный «понтон» со второй половины 30-х все заметнее начинает вытеснять прежние и более сложные схемы формообразования. Первыми «понтонную» схему используют в Европе фирмы «Bugatti», «Voisin» и «Maybach», в Америке — «Pierece-Arrow». Главная особенность в композиции «понтона» — монообъемность нижнего основания кузова, достигаемая за счет объединения общей поверхностью крыльев колес, капота, багажника и боковин пассажирского салона. Процесс интеграции этих частей проходил сложно и растянулся на многие годы. Своеобразным этапом здесь стала разработка дизайна американского автомобиля «Chrysler Airflow», созданного в маленькой студии «Art & Color» («Искусство и цвет») под руководством Р. Дитриха (R. Dietrich). Основное отличие этого автомобиля — форма передней части, построенной по типу «понтон». Впервые в серийном автомобиле единую формообразующую поверхность получили облицовка радиатора и капот, который плавно переходил в рамку ветрового стекла. Создавалось ощущение, что единая поверхность вместе с воздушным потоком плавно и органично обтекает пассажирский салон и ниспадает по плавной дуге задней стенки кузова вниз. Боковой силуэт автомобиля также необычен: сниженная высота пассажирского салона; совпадающая с линией подножки линия порога; существенно смещенный вперед относительно оси задних колес объем салона. Это дало возможность установить более широкий задний диван, и — главное — разместить пассажиров в более комфортной зоне. Через год такая компоновка была использована в дизайне «Ford Zephir», а затем и в большинстве автомобилей как Америки, так и Европы. Вместе с тем необычные стилистические нововведения дизайна «Airflow» встретили достаточно настороженное и прохладное отношение со стороны массового потребителя, который, как известно, обычно не спешит отказываться от привычного. Поэтому уже через три года машину подвергли модернизации. Чтобы не ошибиться вторично, пригласили признанного мастера стиля stream-line, свободного американского дизайнера Нормана Бел Геддеса (N. Bel Geddes), изменившего облицовку радиатора типа «водопад» на более привычную и добавившего ряд чисто декоративных деталей.
Иную стратегию выбрали непосредственные конкуренты «Chrysler» — фирмы «Ford» и «General Motors», оказывавшие, разумеется, весьма сильное влияние на процессы развития мировой автомобильной архитектуры.
По материалам: Н. Розанов, кандидат искусствоведения.
Журнал "АВТОМОБИЛИ", 5-1998